Дети-герои войны в произведениях донских писателей

О Родине, юности, подвиге…
литературно-музыкальная композиция по книгам донских писателей
для читателей 12-15–ти лет

(На фоне мелодии песни В. Баснера на слова М. Матусовского
«С чего начинается Родина?»)

Библиотекарь: «Когда мне было четырнадцать или пятнадцать, я не раз задумывался: с чего начинается Родина? Не вообще, а лично для меня. С первого, произнесенного мной слова «мама»? С пулеметной тачанки, которую я впервые увидел в двадцатом году и которую потом никогда не мог забыть? Или с синего неба над тихим Доном, в котором я как-то увидел журавлиную стаю, с громким курлыканьем пролетавшую к морю?

Уже много позже, став совсем взрослым, я понял: Родина – это все, что во мне, без чего я не могу жить и дышать. Это и мой тихий Дон, и журавлиная стая, и память о детстве, и люди, с которыми я иду по жизни».

Этими словами донского писателя Петра Васильевича Лебеденко я хочу начать рассказ о книгах, которые посвящены тебе и твоим сверстникам.

Рядом со взрослыми идут по жизни мальчишки и девчонки. В своем ребячьем возрасте они успевают совершить подвиги, о которых всегда будут помнить люди. Они взошли на пьедестал, так и не успев подрасти.

Но для тебя прошлое – дела давно минувших дней. Вообразить его, пережить так, словно ты был свидетелем и участником событий, помогут тебе эти книги. Читая их, ты познакомишься с ребятами твоего возраста, жившими трудно. Вместе с ними будешь побеждать и делить радость победы.

Перед нами книги Аркадия Федоровича Агафонова о юных жителях Дона, погибших в Великой Отечественной войне. Благодаря неустанному поиску документов, многочисленным встречам, он создал в течение нескольких лет волнующую трилогию о донских пионерах-героях: «Повесть о Вите Черевичкине», «Боец народного ополчения» (о Саше Чебанове), «Я вернусь с победой, мама» (об Эдике Жмайлове). Все эти книги выпущены Ростовским издательством в серии «Жизнь-подвиг».

(Звучит мелодия песни «Жил в Ростове Витя Черевичкин»)

Библиотекарь: О мальчишках, для которых война стала суровым испытанием, встретивших ее не по годам мужественно, книга «Повесть о Вите Черевичкине».

Они были такими, как и многие мальчишки в нашем городе, живыми, непоседливыми, озорными, а то и задиристыми и, конечно, фантазерами.

А еще любили они голубей. Особенно много голубятников было в тихих улочках Нахичевани, где жил Витя Черевичкин. И кто бы мог подумать, что пройдет совсем немного времени, и это мальчишеское увлечение будет служить серьезному делу, будет стоить жизни Вите Черевичкину.

Чтец: (читает отрывок из «Повести о Вите Черевичкине»)

«Теперь немцы гнали Витю бегом. Впереди показались деревья парка имени Фрунзе. Парк был гол. Тоскливо завывал между деревьями ветер. Шелестели колючками акации. Скелетами стояли тополя и тянули вверх к суровому темному небу, высохшие руки-ветки. Зеленело только несколько сосен.

«Здесь мы рыли щели,- мелькнуло в голове у Вити, - и дядька еще тогда рядом, с остервенением бросая землю лопатой, сказал: «Перекопаем горы этой землицы, и скольким буйным головушкам станет она пухом».

Стояла церковь, мрачная, безлюдная, с узкими стрельчатыми, пустыми без стекол окнами-глазницами и обшарпанным куполом. Парк в этом месте походил сейчас на заброшенное кладбище.

Немцы остановились. Толстый помахал изуродованными голубями и бросил их под сосну. Длинный перерезал на руках Вити веревки, и он рванулся к своим мертвым любимцам, схватил их. В это время коротко протарахтел автомат. Витя успел обернуться: «Так что же это вы? В спину, гады?..» И будто споткнулся. С низких ветвей сосны упали на землю крупные шапки снега».

Библиотекарь: Пионеру-герою, юному бойцу народного ополчения, Саше Чебанову посвящена повесть «Боец ополчения».

Многие почему-то считают, что герои получаются из озорных мальчишек. А Саша Чебанов не был таким. Он с детства был добрым и ласковым, глядел на мир широко открытыми, доверчивыми глазами.

Но иногда над ними сходились темные брови. Это когда кто-то пытался обидеть его или его товарищей. В такие минуты он становился решительным, умел постоять за себя и других. Таким он был и во время войны.

Война началась неожиданно в мирный предутренний час и растянулась на долгие дни, тревожные месяцы…Она призвала на фронт отцов, старших братьев. Ребята тоже хотели идти за ними. Но им говорили: «Вам еще рано. Подрасти надо».

Когда же надела форму бойца народного ополчения его мама, Саша, сдвинув брови, сказал: «И я с тобой».

От ставшего сразу таким далеким детства остались захваченные им из дома и засунутые в походный вещмешок любимые книги…

На войне не сразу приходит победа. Вместе со старшими Саше привелось испытать горечь отступления из родного города, где было так много дорогого – улица, на которой он родился, любимая школа, товарищи…

Суровой осенью 1942-го полк народного ополчения встал насмерть на пути фашистов. И Саша, как настоящий солдат, верный воинскому долгу, дрался до последнего на 104-й высоте.

Чтец: (читает отрывок из повести)

«Чтобы добраться до штаба полка, надо было пройти или проползти метров двести, может чуть больше по открытому склону…

Надо ползти и ползти. Обязательно доползти до штаба. Передать то, что поручил комбат. Теперь этого, кроме него никто не передаст.

Не видел Саша, как следили за ним со сто четвертой. Не знал, как ждали вестей с высоты в штабе, как ждала мама. Легче было смотреть смерти в глаза, чем в лихорадочно блестящие глаза Татьяны Алексеевны. Они то вспыхивали надеждой, то гасли при грохоте боя на высоте, снова вспыхивали и снова гасли.

Саша пополз быстрее… Надо скорее, скорее добраться до штаба. Он полз, а видел себя бегущим по стадиону к заветной финишной черте. И когда один раз на него накатилась взрывная волна от близкого взрыва, воспринял ее, как упругий встречный ветер. Никакого страха у него не было. «Вперед! Вперед! Быстрее вперед!» - подгонял он сам себя.

Видели или не видели немцы ползущего маленького связного, но огонь между сто четвертой и штабом полка они усилили.

В штабе, оценив обстановку на высоте, думали направить своего связного, приказать отойти. В это время на пороге появился ободранный, грязный мальчишка. Его сразу не узнали. А когда узнали, окружили со всех сторон: «Саша?! Чебанов! Как ты добрался?»

«Очень просто»,- хотелось похвастать Саше. Но вместо этого он счастливо улыбнулся и передал донесение комбата.

Вот таким его и запомнили – гордым и счастливым от выполненного задания».

Библиотекарь: Записка Эдика Жмайлова, опубликованная в свое время в печати, потрясла своей детской простотой и убежденностью: «Дорогая мама, не беспокойся. Я поехал на фронт и вернусь с победой».

Ему не было и четырнадцати лет, когда он добрался из Ростова до Смоленска и даже дальше – на самую передовую. Он «стал настоящим солдатом в пятнадцать» как писали с фронта матери Эдика – Таисии Ивановне – его боевые товарищи.

Ефрейтор Эдик Жмайлов пал смертью героя, защищая знамя дивизии. Было это уже в Германии…

Чтец: (читает отрывок из повести «Я вернусь с победой, мама»)

«Лифенцов видел погибших в Грюнвальде. В одном опознал Эдика.

- Эх, и парень был,- сокрушались солдаты.- Мы вон из того дома отстреливались. А он от дороги по ним неожиданно дал. Немцы заметались между ним и нами. Тем временем взводный двоих наших со знаменем к лесу отправил. Теперь, братцы, сказал, прикроем их. Мы стреляли до последнего и Эдик тоже. Но нас хоть стены дома прикрывали… Ему немного надо было продержаться. За дорогой уже наши шли. Мы обрадовались, из дома на немцев бросились. Ему бы не подниматься. А он на пути немцев встал…

Когда хоронили Эдика, солдаты отдали Лифенцову его часы:

- Передашь сестре…

- Он их называл Часами Победы, - кусала губы Тамара.-Так ему полковник сказал, когда вручал их. Оставь их себе. Вы ведь друзьями были…

Лифенцов надел часы на руку и поднес к уху:

- Идут. Я их заводил.

- Ты сейчас куда?

- Туда,- показал Женька, где ревя моторами, выстраивались в длинную колонну машины.

Витебская гвардейская орденов Красного Знамени и Суворова дивизия шла на запад. Товарищи Эдика мстили врагам, а его часы продолжали отсчитывать время для близкой победы».

Библиотекарь:

Победа не придет сама собой,
На поле боя ты ее добудешь,
Ни шагу вспять!
Лишь стойкостью стальной,
Терпеньем каменным ее добудешь!

Эти поэтические строки хорошо передают атмосферу тех , теперь уже далеких лет смертельной схватки с фашистами, когда защищали Родину все – и взрослые и дети. Минули годы, но нас по-прежнему волнуют свидетельства этой борьбы, произведения, посвященные героям Великой Отечественной войны.

В сборник «У крутого яра», вышедшем в Ростовском книжном издательстве в 1970 году, вошли рассказы И. Василенко, В. Потапова, Н. Сухановой и отрывки из повестей П. Лебеденко, А. Коркищенко, В. Семина и др. о событиях прошедшей войны.

Алексей Абрамович Коркищенко вспоминал: «В оккупации на хуторе я прожил полгода. Артелью работали: то есть, как трудились в колхозе, так и продолжали. И люди выбирали своего атамана «голосом» - так придумали немцы. То есть, кто громче прокричит. У меня это описано в повести «Внуки красного атамана». Там много из того, что было на самом деле. Я мало что придумал в этой повести. И как подростки спасали зерно, и как скот спасали.

И все под немцами жили по законам советской власти.

Старостой избрали бывшего завхоза Алексея Яковлевича Григораша. Как он нас, ребят, оберегал: оружия то было много. Даже припрятали мы ротный миномет и готовы были все это пустить в ход.

А он говорил нам: смотрите: лесов и болот здесь нет. Вы немца одного подстрелите с чердака, и что за этим последует? Резня! А наши вернутся – спросят, где дети, родители? Где наши семьи?»

Мальчишкам Дона, сражавшимся с немецко-фашистскими захватчиками в одном строю с отцами и старшими братьями, посвятил Алексей Абрамович свою повесть «Внуки красного атамана». Она адресована таким же подросткам, как и ее герои. И тот факт, что герои книги не какие-то юные супермены или примерные пай-мальчики, а обыкновенные сельские мальчишки, делает близкими и понятными и их самих и их поведение, и превращение из озорных проказников, гораздых на шалости и проделки, в находчивых и смелых борцов с фашистами.

Автор знакомит нас с Егором Запашновым, Степой Евтюховым, Гриней Григоренко, Дашей Гребенщиковой, Васюткой Табунщиковым. Величайшее испытание – нашествие фашистов - они встречают несовершеннолетними, но уже стойкими бойцами по своим взглядам. Рискуя жизнью, они спасают раненых красноармейцев, снабжают оружием ушедших в плавни партизан, разоблачают предателей Афоню, Гордея и Масюту Ненашковых, возвратившегося из Германии немецкого офицера, сына Масюты - Пауля.

И хотя книга заканчивается тем, что в станице хозяйничают еще немцы, что шпион Пауль сумел временно скрыться, а Егору и Грине пришлось уйти в плавни, ощущение такое, что победу одержали ребята, внуки красного атамана. А дело, которое начали деды и отцы, доведут до конца их внуки и сыновья и выстоят перед любыми невзгодами.

В отрывке, напечатанном в сборнике «У крутого яра», рассказывается о том, как Егор, Гриня и Васютка уничтожили пшеницу «арнаутку», приготовленную немцами к отправке в Германию.

Чтец: (читает отрывок из повести «Внуки красного атамана»)

«Егор, Гриня и Васютка стояли перед огромным ворохом «арнаутки», прикрытым старым брезентом, и напряженно прислушивались к звукам извне. До них доносился лишь шум жестких листьев на корявых осокорях да плеск воды под берегом. Ветер дул со стороны весовой. Это было им на руку. Егор подошел к наветренной стороне амбара, приник глазами к узкой щели между досками. Тетя Фрося, зайдя в весовую, выкладывала из кошелки еду на стол. При виде литровой бутылки с самогоном невысокий плотный эсэсовец засмеялся и что-то сказал, похлопывая тетю Фросю по спине, Афоня самодовольно ухмыльнулся.

Егор оторвался от щели. Он стучал зубами от холода и нервного напряжения. Расстегнув кобуру, как можно спокойнее сказал:

- Они сели обедать. Тетя Фрося принесла самогону – целую литру. Так что не бойтесь.

Вытянутые лица Грини и Васютки несколько прояснились. Стянув брезент с вороха, Егор разрезал его ножом на несколько кусков. Подал им.

- Загребайте пшеницу брезентом и ссовывайте. Так будет быстрее.

И полилась за порог золотая «арнаутка». Тяжелая, словно дробь, она со свистом и шипом вонзалась в воду. Быстрые струи подхватывали ее и уносили прочь, рассеивая по дну бурной, напитанной дождями Егозинки.

…От непрерывной тяжелой работы тело наливалось свинцом, руки деревенели, пальцы сводило судорогой.

- Ничего, выдюжим, уже мало осталось, - говорил Его, обливаясь потом и тяжело дыша. – Не будет проклятому Гитлеру гостинца от ольховских казаков.

И лилась, лилась в воду драгоценная «арнаутка»…

Библиотекарь: До войны Петр Лебеденко окончил летное училище Гражданского воздушного флота, служил в авиации. Но прогремели первые залпы Великой Отечественной войны, и вот уже в крепких руках молодого летчика – штурвал боевого самолета. Во время Отечественной войны он сделал более восьмисот вылетов, чаще всего в тыл противника, к партизанам. За боевые заслуги удостоен наград, в том числе ордена Красного Знамени, орденов Отечественной войны I и II степени, польского ордена «Серебряный крест за заслуги» и других.

«…когда началась война, когда один за другим не возвращались на землю те, с кем вот только сегодня, только час или два назад сидел под крылом самолета и дымил последней перед вылетом папиросой, - тогда я уже знал, что если останусь жив, то расскажу людям о них. Расскажу правдиво, без прикрас, так, как было в жизни».

В повести «Шхуна «Мальва», писатель рассказал об участии подростков, юношей и девушек в защите Родины, о борьбе юных патриотов с фашистскими оккупантами, об опасных операциях партизанской шхуны «Мальва».

В маленьком приморском городке открылась частная кофейня. Хозяйничал в ней старый грек Христо Юрьевич Араки, оставленный советской властью для связи с подпольщиками. Много обидных слов приходилось ему слышать от когда-то хороших знакомых и друзей, но особенно тяжело было это слышать сыну Юре.

Чтец: (читает отрывок из повести)

«Отец молчал, будто ничего не слышал, но Юра знал: опять он будет стонать во сне, опять будет хвататься за сердце. И Юра тоже молчал. Он понимал: никто посторонний не должен знать, что кофейня – это и штаб, и явочная квартира, где встречаются люди, делающие большое и важное дело. Не мог он сказать об этом даже своему лучшему другу Саше Аджарову: это была не его тайна.

- Сын за отца не отвечает,- серьезно сказал Саша,- но мы то… Время идет, а мы сидим, мечтаем, когда прогонят немцев. Разве наше время не пришло?

- Наше время пришло, - ответил Юра».

Ребята начали действовать. Начали с листовок, потом устроились матросами на шхуну «Мальва», якобы для обеспечения немцев рыбой, затем освободили пленного коммуниста. И все это под пристальным вниманием Андрея Ильича Шорохова, шкипера шхуны, тоже оставленного для работы в подполье. Уж очень подходящая у него была биография: сидел в сталинских лагерях четыре года, обижен советской властью, т.е. вне подозрений у немцев.

Шорохов пришел на встречу с Араки, чтобы предупредить о крупной операции немцев против партизан в бухте Светлой. Уже прощаясь Христо Юрьевич сказал:

- Кто-то помог бежать от немцев одному коммунисту. Никто из наших не знает, кто бы мог это сделать. Увидеться же с бежавшим товарищем пока не удается, и мы ломаем голову…- Он испытующе посмотрел в глаза шкиперу:- До вас не доходили слухи?

- Я знаю, кто организовал побег,- ответил шкипер.

-Знаете? Кто же это?

- Ребята со шхуны.

- С вашей шхуны?

- Да.

- Под вашим руководством?

- Нет. Они мне пока не доверяют.

Христо Юрьевич поближе подошел к шкиперу, снова заглянул ему в глаза.

- Поберегите их,- тихо проговорил он.- Они ведь почти дети. Их надо беречь…»

Операция немцев провалилась, погиб в бою Христо Юрьевич Араки, заслонив собой сына Юру, затонула получившая пробоины шхуна «Мальва».

А война еще шла. «Впереди были новые бои, новые опасности. Боевые друзья знали: покой и счастье придет к ним только тогда, когда их обретет Родина».

Библиотекарь: Детство Натальи Алексеевны Сухановой выпало на трудные военные годы. Было очень страшно и очень-очень трудно. Их семья не смогла эвакуироваться и они оказались в оккупации. Дети, как могли, помогали взрослым. Один раз они решили выпустить листовки, но не знали, как это сделать. Тогда Наташа предложила стихотворение:

Прочь убийцы,
Прочь, злодеи,
Мы хотим, чтоб было счастье,
Чтоб настал вам всем каюк.

Когда мама случайно нашла эти листовки, она очень испугалась, и решила их сжечь. Но они сохранились. И после войны стихи Наташи послали в «Пионерскую правду». Наталья Алексеевна вспоминает: «Вот тогда я стала думать про себя, какая я талантливая, мои стихи напечатают в газете. Заниматься уроками у меня пропало желание, и я чувствовала себя настоящим поэтом, сама себе рисовала картины, как в класс войдет учительница и скажет: «Ребята, встаньте, Наташа Суханова написала стихотворение и его напечатали в «Пионерской правде». Я все думала, как я буду эту славу переживать, хорошо это или плохо. А вместо этого мне приходит ответ из редакции газеты: «Дорогая Наташа! Написала ты свои стихи с большим чувством, но, к сожалению, не совсем гладко. Не огорчайся, расти, девочка. Вырастешь большой, будешь писать лучше, будешь и печататься». Меня чуть не оставили на второй год и тогда я взялась за себя и стала отличницей».

После окончания школы она поступила в Московский юридический институт, стала юристом, а писать стала не стихи, а прозу. В сборник «У крутого яра» вошел ее рассказ «Альфа Центавра».

Он о мальчике Сереже, который в четырнадцать лет увлекся астрономией, книгами Перельмана о Вселенной, мечтал о полете на Альфа Центавру.

Но началась война и вместе с отцом Сергей стал подпольщиком, а потом партизаном.

Чтец: (читает отрывок из рассказа «Альфа Центавра»)

«Во вьюжный вечер трое партизан – Вася Сорокин, Павел Перепояско и Сергей – заночевали в тихой деревне у надежного человека.

…На рассвете их, сонных, вместе с хозяином, взяли полицейские.

…При Сергее забили насмерть Сорокина… Немного позже пришел черед хозяина и Павла Перепояско….Сережку били, откачивали, ставили хлеб, масло на стол, обещали жизнь, если он выдаст своих. Сергей молчал.

Его поместили в одиночку – узкий каменный мешок без окон, где можно было только стоять…

У него стали выпадать волосы, и страшно исхудавшее тело – в день выдавали только консервную банку похлебки – сплошь покрылось странными, бледными и большими веснушками.

Он продолжал молчать, не всегда понимая, что с ним происходит.

В холодный день его вдруг выпустили из гестапо – «за недостатком улик». Может они хотели, чтобы он навел их на след?

Выйдя на улицу, глотнув свежего воздуха, он почти не мог идти. Ноги тряслись, тошнило…

Сережку подобрала на улице пожилая женщина. Два дня она его кормила и промывала гнойные рубцы на его теле марганцем, а на третий день утром увидела, что ни парнишки, ни простыней на кровати нет».

Библиотекарь: Виктор Владимирович Муратов родился в городе Ростове-на-Дону. В годы Великой Отечественной войны двенадцатилетним мальчишкой убежал на фронт, был воспитанником воинской части. После войны окончил ремесленное училище, работал токарем на заводе Ростсельмаш, а в 1952 году поступил в военное училище.

В 1961 году закончил литературный институт имени М. Горького. Много лет был военным журналистом.

Действие в повести «Мы убегали на фронт» происходит в последние месяцы Великой Отечественной войны. Воспитанники музвзвода – мальчишки Артем и Иван – убегают на фронт, чтобы помочь Советской Армии разгромить фашистов.

Чтец: (читает отрывок из повести «Мы убегали на фронт»)

«Поздновато, шкеты, на фронт собрались, - подал свой голос молодой лейтенант. Противный голос. И сам-то он шкет, чуть выше нас ростом. Еще пословицу вплел: - Все с базара, а Макар на базар. Скоро все с войны, а вы на войну.

Капитан Третяк аккуратно сложил свертки в чемодан, захлопнул крышку, щелкнул замками. Встал, отряхнул брюки с лампасами , под ремнем складки гимнастерки расправил и отвечает сразу двоим, может , и нам заодно:

- Лучше поздно, чем никогда. Мне семнадцать было в сорок первом. А вот – от звонка до звонка. И потом, на войне не обязательно быть долго. Хватит одного дня, чтобы погибнуть или совершить подвиг. Да что дня! Часа хватит! – И, обняв нас за плечи, договорил: - Только мы погибать не собираемся. Не за тем в Европу пришли. Верно, чергаши?! А теперь по машинам. Слышите, гудки подают.

Все хорошо, думаю я, шагая за капитаном. Но почему он нас чергашами зовет? Что за слово такое? Похоже на карандаши, шиши, даже на шкеты похоже. Не хотелось с писклей-лейтенанткой разговаривать, но спросил все же, что это за слово такое – чергаши.

- Не обижайтесь, мальчики, - тихо отвечает мне пискля. Он с Кубани. Хутор его родной называется Чергаши. Я капитана по госпиталю знаю. Он все, что хорошее, что ему нравится, чергашами зовет. Такой хутор под Ейском.

Я успокоился. Чергаши так чергаши. Лишь бы в машину взяли, да через границу пропустили.

В машину взяли и через границу перевезли»

Библиотекарь: А как дальше сложились судьбы героев, вы узнаете, когда прочитаете книги, о которых мы рассказали.

(На фоне мелодии песни А. Пахмутовой на слова М. Львова
«Поклонимся великим тем годам…)

Суровые дни войны ожили перед нами в повестях и рассказах донских писателей как напоминание нам, живым, как завещание павших.

Павшие не стареют. Они всегда шагают юными в рядах новых поколений как полноправные строители новой жизни.

Список использованной литературы:

1. Агафонов, А. Боец ополчения: повесть о Саше Чебанове/ Аркадий Агафонов.- Ростов-на-Дону: Ростовское книжное изд-во, 1978.-110 с.- (Серия «Жизнь – подвиг»)

2. Агафонов, А. Повесть о Вите Черевичкине/ Аркадий Агафонов.- Ростов-на-Дону: Ростовское книжное изд-во, 1974.- 158 с.- (Серия «Жизнь – подвиг»)

3. Агафонов, А. Я вернусь с победой, мама: повесть о герое пионере/ Аркадий Агафонов.- Ростов-на-Дону: Ростовское книжное изд-во, 1981.- 108 с.- (Серия «Жизнь – подвиг»)

4. Муратов, В. Мы убегали на фронт: повесть/ Виктор Муратов.-М.: Воениздат, 1972.-207 с.- (Б-ка юного патриота)

5. У крутого яра: сборник для детей среднего и старшего возраста/ сост. Л. П. Логашова.- Ростов-на-Дону: Ростовское книжное изд-во, 1970.- 215 с.

Автор-составитель Емельянова Ирина Николаевна